Как китайцы вырубают русскую тайгу. Часть 2…

Продолжение. Начало читайте Часть 1.

АРМЯНСКОЕ СОПРОТИВЛЕНИЕ «ЖЕЛТОМУ НАШЕСТВИЮ»

Сообщение информагентства «Панорама»:

«В Богучанском районе Красноярского края вторым местным языком будет китайский. Как объяснил решение депутатов глава района Иван Ли, «мы очень тесно сотрудничаем с нашими китайскими партнерами. Уже восемь лет мы вместе добываем полезные ископаемые и поставляем в Китай наш лучший русский лес…»

Агентство фейковое. Так шутят в интернет-сети над несчастным Таежным…

Местные оптимисты говорят, что процесс китаизации тих, но необратим. Фактический хозяин Таежного — китаец Валя (настоящее имя здесь никому не интересно). Валя и есть настоящий властитель тайги, где самые аппетитные, самые жирные куски его бизнеса.

Из сотни «лесных» фирм тут некитайских — 5 — 6. Да и те держатся то ли из упрямства, то ли потому, что армяне. А скорее из-за того, что главный из них — руководитель еще советского флагмана лесной промышленности «Карабулалес» Александр Хуршудьян — держит стратегические высоты — подъездные железнодорожные пути и другую инфраструктуру.

Это предприятие местные чиновники пытались отобрать, а самого Александра Сергеевича, по его словам, даже убить. Но недаром Хуршудьян с молодости занимался вольной борьбой…

— Приходили тут ко мне китайцы ругаться, что я не даю им пользоваться путями, — рассказывает Хуршудьян. — Наседают, кричат. Я им говорю — сейчас возьму слегу (длинная доска. — В. В.) и переломаю вам все, что смогу… Тут же из Китая приехал человек (курирующий каждый городок офицер китайской госбезопасности. — В. В.), и все быстро разрулил. Составили договор — и китайцы исправно платят аренду.

— Мы тут за Россию стоим! — говорил он, отогревая нас божественным армянским блюдом — горой мяса.

В глухой тайге братство народов греет лучше спирта!

Забыв о Гусейнове, мы говорили о Карабахе, Пашиняне и, конечно, о нашей дружбе: «Мол, где мало буйных русских, там за Россию встанет армянин».

Армяне, по их словам, стоят здесь за Россию.

Живут общиной, сопротивляются, дескать, «желтому вторжению».

— Как люди китайцы народ хороший. Тихий. На улицах почти не видно, — говорят нам армяне. — Но, к примеру, привезет сюда какой-нибудь залетный бизнесмен лес. Китайцы сразу на 10 — 20 процентов ему накидывают, перекупают, главное, чтоб к местным не ушел… Так им достается самое лучшее. Они от самого вида столетней ангарской сосны, э-э-э, как это по-русски…

— Оргазмируют, — подсказываем.

— Так называется? — удивляются армяне. — Русские переработчики потому и бросили бизнес, что рентабельность стала копеечной…

«МОСКВА СОВСЕМ ОЗВЕРЕЛА?»

Мы уже это знаем. Звонили мужики русские из Богучан.

— Вы там, в Москве, совсем озверели? — поинтересовались мужики. — Там в курсе, что цену русским диктуют китайцы?! Прикажут — две тысячи рублей за кубометр, отдаем по две. А куда везти?! Кругом они. Москва под лозунгом «Даешь переработку древесины на родной земле!» повысила таможенные сборы на кругляк (необработанный лес. — В. В.), который идет в Китай. Кто за это заплатил, по-вашему?

— Не может быть! — не верим. — Москва уверена, что пошлины платят китайцы.

— Мы платим! — орут. — Китайцы снизили нам цену ровно на эту сумму, чтобы отбить пошлину. И также гонят кругляк (40% от общего объема). В Москве думали, китайцы бросятся покупать российские станки, в Сибири появятся фабрики, расцветет торговля, наполнится бюджет. Но китайцы переправили сюда, через Амур, свои самые ржавые пилорамы, а заодно и продукты для рабочих. И что Россия получила? Опилки? Горбыль?

ДРУЖБА ИЛИ РЫНОК

И тут в нас проснулись рыночники. Так бывает даже с теми, кто часто колесит по Руси и понимает — в провинции с рыночными идеями надо поосторожнее… Можно получить в лицо.

— Но без китайских денег поселок не дожил бы до 2019-го, — говорим мы вдруг чистую правду. — Нравится или нет, но таков закон рынка.

С ужасом замолкаем.

Тишина… Слышно даже, как тихо потрескивает братская дружба…

— Эй! — сказали армяне.

— Ты чё! — сказали братья.

— Так рассуждать — себя не уважать!

— Подождите, — вдруг тихо сказал молчавший доселе старый армянин. — А ведь многие русские так думают… Когда китайцы жили небогато, приютил я одного. Из жалости. Дал бесплатно сарайчик. На следующий день приходит китаец в дом — бросает в мою комнату вещи. Товарищ, говорит, я здесь жить буду. Здесь теплее. Ну я его и выбросил за ворота (холодно усмехнулся). Скажешь, не прав?

ВСЕ ДЕЛЯТ ЛЕС. И НИКТО НЕ СПАСАЕТ

В Богучаны к местам вырубки мы добирались в сумерках. Мы силились сквозь хилый тощенький сосняк увидеть настоящую тайгу и вдруг поймали себя на невероятной мысли.

Мысль была чудовищна. Но она разъедала, как вирус.

Слово «китаец» раздражало. Словно кто-то установил в голове рубильник «друг — враг» и уже тянется к нему.

— Не сопротивляйся. Ты становишься нормальным человеком, плоть от плоти народной, — похвалил Гусейнов Ворсобина. — Наконец-то ты винишь не себя, а других — пиндосов, китайцев… К армянам, кстати, не хочешь присмотреться?

Но отпустило.

Поняли — раздражает другое.

Глава Богучанского района, который оказался вовсе не Иван Ли, а человек правильной национальности, Александр Бахтин руководил районом 14 лет. И только недавно его арестовали по обвинению во взяточничестве. Причем, по версии следствия, доили чиновники… именно китайцев.

Целое десятилетие местные чиновники брали 7 долларов с кубометра, эту цифру знал весь район. И все платили с послушной интернациональностью…

— Заметь, здесь все озабочены лишь одним — как срубить тайгу, — взорвался Ворсобин. — Все ее делят. А хоть кто-то здесь вообще хочет ее спасти?!.

«СКОРО ОСТАВИТЕ ЗА СОБОЙ ПУСТЫНЮ»

Видел ли ты, читатель, русскую тайгу?

Небо синее с искрящейся снежной пылью? Стволы в два обхвата? Гордые деревья-исполины? Хруст таежного наста — как скрипка в симфоническом зале? Морозный стук ангарской сосны?

(Гомерический смех Гусейнова.)

Мы тоже так думали.

И пробирались на «уазике» к тайге, стараясь не глядеть по сторонам.

150 километров позади, а тайги все не было.

Только чахоточный лес с сединой березок. А еще страшно таращились привидения-пустыри да обглоданные пожарами сосны.

— Это тайга?! — спрашивали мы каждые полчаса

— Доедете, поймете, — загадочно усмехался хозяин деляны.

Игорь Васильевич — подарок судьбы.

Встретились случайно. У одного знакомого китайца-ростовщика (о природе китайского богатства — в следующей части нашей эпопеи), где Василич решал свои хитрые лесные дела. Бизнесмен просто ткнул в нас пальцем.

Я вас, говорит, узнал — вы журналисты, которые из Москвы до Владивостокана электричках бомжевали.

— Был грех, — соглашаемся.

— Идите за мной, — сказал лесопромышленник и поселил нас у себя в доме.

Оказывается, Игорь Васильевич читает «Комсомольскую правду» 40 лет. Бывший председатель местного колхоза занялся вырубкой тайги вынужденно. Хотя знает — в деревне его недолюбливают. Даже родня уверена — именно он убивает тайгу.

— Я баню теще из сосны поставил, — говорит. — И спрашиваю: мама, вы довольны? Сосна могла сгнить, она бы пропала в пожаре, но она стала баней. Теща все равно ругается, дескать, вы, лесорубы, гады-сволочи, ради китайцев скоро все вырубите. Оставите за околицей пустыню…

— А что, не так, что ли?! — поинтересовался Гусейнов, который, похоже, смирился — за окном и есть тайга.

Игорь Васильевич долго молчал. Словно взвешивая…

— Хорошо, — говорит. — Чтоб вы поняли… Расскажу, как я стал лесорубом.

ПО ЗАКОНАМ 90-х

При этой исповеди вспомнилось, как в Красноярск прилетал Патрушев(секретарь Совбеза России. — «КП») и, говорят очевидцы, грозно спрашивал: почему в крае заготовлено 15 миллионов кубометров леса, а задекларировано лишь 3? Почему легально добывается только 20% тайги?! Почему при таких несметных лесных сокровищах (в крае находится пятая часть всех российских запасов древесины) в бюджете — лишь парапроцентов доходов от леса. На дворе 2019 год, позади два десятилетия борьбы за порядок, а у секретаря Совбеза извечные русские вопросы: где деньги, мерзавцы?

— Я расскажу, где деньги, — кивает Игорь Васильевич. — Все вроде устроено цивилизованно, по-европейски. Делянки разыгрываются через аукцион, кто предложит большую сумму, тот получает лес. Деньги идут государству… Я тоже в это верил (усмехается).

— Было это три года назад. Взял кредит, заявился на торги, — продолжает Василич. — Cейчас дивлюсь — как жив остался… Вдруг звонок. Моя соперница по аукциону, милая бизнесвумен, хочет что-то обсудить. Думаю, а что нам соперничать, может, до торгов договоримся? Приезжаю на встречу. А там братки… Ну а дальше триллер. Уход от погони. Прятался по квартирам у друзей. Задача той стороны — не пустить меня в здание, где проводится аукцион, ни живым, ни мертвым. У меня — прорваться туда живым. Приятель из УВД дал мне наряд полиции, во второй машине — нанятые чоповцы. Подъезжаем к администрации — там уже ждут пять джипов. Стрелка, как в 90-е. Мои менты трусят, бегут, но чоповцы не сдали, стоят, слава богу! Главный бандит подходит, говорит: ты сумасшедший? Аукцион расписан. Так, мол, всегда было и будет — так лес берут. Говорю: не, я пойду до конца… А он улыбается и интеллигентно так говорит: мол, Игорь Васильевич, идите, берите лес, коль он вам дороже сына…

И все! — бьет по рулю бывший директор колхоза. — Он меня сделал! Одним этим словом: «сын»! Иду, как в тумане, отказываться от аукциона. В коридорчике сидит знакомый хороший парень — в колхозе у меня работал, потом лет десять в тюрьме сидел. На другой лесной аукцион пришел… Чё, спрашивает, с тобой, Василич, зеленый весь… Рассказываю.

— Иди, торгуйся, не бойся за сына, — говорит. — Ты, конечно, «чудо с пруда», явился сюда не по понятиям, но тебе по воровским законам предъявить нечего.

— Я рискнул. И выиграл этот чертов лес, — с ненавистью крикнул в тайгу бизнесмен. — Работаю, опять как дурак, честно, что бы теща ни говорила. И еле концы с концами свожу. Пилю то, что положено…

— А выиграли бы бандиты?

— Эк ты… бандиты, — хмурится. — Да нормальные они мужики. Жизнь здесь такая — почти у всех документы купленные. Они аренду леса перепродадут (набор: аренда леса на 49 лет и «тупичок с лесопилкой» стоят миллиард c хвостиком рублей). От того и черные лесорубы перевелись — они ж нынче законопослушные граждане. Пойдут куда надо, купят документы на санитарную рубку или заготовку дров. И вырубят все, что видят. И никто не сажает лес, кроме меня. Нет тут дураков…

— И никто не проверяет?

— А кто поедет за 300 километров проверять?

— А лесники? Полицейские?

— Вот тайга начинается, — кивнул Василич на дорогу. — Поищи тут лесников…

Это было апокалиптически прекрасно.

Это было чудовищно красиво.