Как «зоозащитники» наживаются на нашей любви к животным: Бездомные шарики на миллион…

Все мы любим собак. И кошек тоже. Мы плачем от умиления и жалости, когда видим в соцсетях сбор средств на очередную брошенную и бедствующую животинку (и шлем свою денежку по указанному адресу). И пылаем праведным гневом, когда волонтеры раскрывают ужасы очередного приюта для животных (часто с приложением фото- и видеодокументов о «собачьем Освенциме»). О том, что безпризорные кошечки и собачки — золотое дно, заговорили после истории с приютом «Вешняки» (см. «Из досье «КП»). Порой ушлые «зоозащитники» откровенно наживаются на нашей любви к братьям меньшим. И не брезгут никакими средствами в конкурентной борьбе.

ДРУГ И БОБ

Самая показательная история про конкуренцию больше двух лет раскручивается в Новой Москве. Ведут войну два приюта — «Крутой Боб» и «Счастливый друг». В июле 2017-го на сайте change.org, где народ штампует всякого рода петиции, появилось разоблачение «Счастливого друга». Якобы приют заключил с администрациями некоторых сельских поселений в Новой Москве договоры на отлов собак по смехотворным суммам — на содержание каждого пса выделялось всего по 600 рублей в месяц (хотя по факту обычно закладывается как минимум в десять раз больше).

«Комиссарова (хозяйка приюта. — Ред.) сдавала документы за мертвые души. Тут приехала проверка, и чтобы не сесть в лужу, Комиссарова давай набирать в срочном порядке собак», — пишет автор петиции Ирина Тиховская.

Особого внимания на то послание никто не обратил.

Но через несколько месяцев в сети начинают публиковать ужасные фото из приюта «Крутой Боб». На снимках — загаженные бывшие коровники, худющие псы на горах мусора. И вот незадача — через подставных лиц приютом владеет Ирина Тиховская.

Она тогда отбивалась: началась якобы информационная война.

А декабре 2018-го на западе Москвы горит филиал приюта «Счастливый друг». Через пару дней должны были состояться очередные торги по госконтрактам, и «Счастливый друг», имевший хорошие шансы на победу, после пожара все их потерял.

— Мне неоднократно поступали угрозы от конкурентов, приюта для животных Ирины Тиховской, — заявила Комиссарова «Комсомольской правде». — Они даже призывали забросать нас «коктейлями Молотова». Это все из-за денег. Год назад мы начали работать с госконтрактами. Сначала были угрозы, теперь — пожар.

НЕПРОЗРАЧНАЯ ИНДУСТРИЯ

Примерно такая же история вокруг щелковского приюта «Берта». Про него за последние пару лет в интернете писали много. Метод обычно один и тот же: кто-то делает вброс в соцсетях, а затем к огненному хайпу присоединяются посторонние активисты. Основные претензии к «Берте» — (ну, помимо того, что собаки дохнут от голода) что приют постоянно собирает в соцсетях пожертвования на прокорм животных. Правда, тем же самым занимаются абсолютно все приюты. За последние пару лет всякие официальные органы проверяли «Берту» раз десять и ничего не нашли.

— Я в долгах, как в шелках. А они, эти сумасшедшие, считают, что я в золоте купаюсь, — ругается владелица приюта Елена Калюжина. — Кто-нибудь из них хотя бы может себе представить текущие ежедневные расходы приюта?!

Увы. Ни представить, ни проверить никто не может. В этом и проблема «индустрии».

— Рынок ухода за животными — до сих пор очень непрозрачная история, — рассказывает на условиях анонимности бывший директор фирмы, занимавшейся передержкой собак. — Сложно оценить, кто из владельцев приютов реально сопереживает проблеме бездомных животных, а кто просто делает на них свой бизнес. Самое выгодное, когда они находят какую-нибудь больную собачку с жалостливой историей и начинают через соцсети собирать деньги на ее лечение, уход и прочее. Реальные расходы сознательно завышаются. Еще есть формат, когда сердобольный человек находит на улице несчастную собаку или кошку, тащит ее в приют, а ему выставляют счет за передержку. То есть пребывание животного в приюте должен оплатить этот самый человек. Обычно это рублей до 500 в сутки. В какую сумму реально обходится содержание животного, никто проверить не может. Но передержка — это нестабильный доход. А если ты выигрываешь госконтракт, получаешь стабильное финансирование.

ИЗ ДОСЬЕ «КП»

Эффект «Вешняков»

Весной 2016 года ворота приюта «Вешняки» штурмовали десятки зоозащитников. Накануне внутри побывал кто-то из неравнодушных и рассказал, что в приюте творится сущий ад. Всюду валяются трупы мертвых исхудавших животных. Спустя пару дней активисты сумели прорваться на территорию и буквально на руках выносили тех лохматых доходяг, кто еще оставался жив.

А позже стало известно, что на счета управляющей компании БАН «Эко» некоей Веры Петросьян в течение последних лет регулярно поступали бюджетные десятки миллионов рублей. За них компания успешно отчитывалась: всех простерилизовали, вакцинировали, кормим от пуза… А на самом деле псы пачками дохли от голода и болезней. Тогда, в 2016-м, на Веру Петросьян завели несколько уголовных дел. Знающие люди рассказывали, что изначально все договора с ее фирмой заключались на совершенно законных основаниях.

— Все подобные подряды разыгрываются через тендеры, — объясняет источник, знакомый с ситуацией. — Обычно побеждает тот, кто дает самую низкую цену. Чиновники не могут проигнорировать на торгах такое предложение, потому что к ним сразу возникнут претензии: ага, за взятку другого претендента продвигаете! Петросьян всегда предлагала цены на свои услуги ниже любого рационального предела. Но приют «Вешняки» оказался «фабрикой смерти». В результате Петросьян отделалась штрафами. Зато все узнали, что в этой индустрии спасения отловленных на улицах шариков крутятся хорошие деньги. Вот тогда и началась массовая война компроматов.

МНЕНИЕ ЭКСПЕРТА

«Многие жалобы не подтверждались»

— В Москве в 2000-х работа с бездомными животными строилась так: их отлавливали, стерилизовали и выпускали, — рассказывает профессор РУДН, экс-глава Комиссии Мосгордумы по экологической политике Зоя Зотова. — Но горожане постоянно жаловались: собаки сбиваются в стаи, нападают на людей. Поэтому в 2009-м было принято решение, что этих животных нужно содержать в приютах. Но не просто кормить-поить, а еще и пытаться пристроить в добрые руки. Есть большое количество волонтеров, которые этим занимаются. Каждый год из приютов забирают 20 — 25% животных.

— А война компроматов между конкурирующими приютами действительно существует?

— Чаще всего не на уровне руководителей приютов, а на уровне волонтеров, которые там работают. Кто-то от чистого сердца приходит в приют, занимается с животными, чистит их вольеры. А есть люди, которые начинают отслеживать, какие деньги получает приют. И хотят иметь столько же. Уж не знаю, каким образом. В свое время мне приходило много таких жалоб. Я инициировала проверки, но в большинстве случаев факты, изложенные в этих жалобах, не подтверждались.