«Меня не спрашивали, как и где я буду приобретать СИЗы»: экс-глава Минздрава выступила в суде по делу о закупках масок…

В Кировском районном суде Иркутска проходят прения сторон по делу в отношении бывшего министра здравоохранения Иркутской области Наталии Ледяевой, которую обвиняют в мошенничестве при закупке масок для врачей в 2020 году. СК считает, что ущерб по делу составляет 90 миллионов рублей. На заседании 22 ноября слово дали самой экс-чиновнице и двум из трех ангарских предпринимателей, которые оказались на скамье подсудимых. Корреспондент «ИрСити» записал основные тезисы из их выступлений.

Наталия Ледяева стала фигурантом уголовного дела о мошенничестве с закупкой медицинских масок. О ее задержании стало известно 30 ноября 2020 года. По версии следствия, с мая по октябрь экс-министр, ее сын и иные лица похитили из бюджета Иркутской области несколько десятков миллионов рублей при исполнении госконтрактов на поставку средств индивидуальной защиты (СИЗов) в учреждения здравоохранения Иркутской области. Мы уже приводили подробности этого уголовного дела.

— Начало моей работы в должности министра здравоохранения ознаменовалось страшной трагедией, которая произошла во всем мире, — пандемией коронавирусной инфекции. Первый случай заболеваемости ковидом на территории Иркутской области был зарегистрирован 24 марта 2020 года, — начала свою вступительную речь Ледяева.

Она заметила, что никто не ожидал такого подъема заболеваемости, у медработников и населения региона была паника и страх. При этом в медицинских учреждениях Иркутской области «отсутствовали в требуемом количестве аппараты ИВЛ, кислородные концентраторы, компьютерные томографы и средства индивидуальной защиты».

Экс-министр подчеркнула, что ей пришлось в кратчайшие сроки перестраивать всю систему здравоохранения в Иркутской области, из-за чего на нее свалился большой объем работы с документами. Плюс курирование строительства инфекционных госпиталей, стройплощадки которых, по словам Ледяевой, она посещала почти каждую субботу и воскресенье.

— Из-за острого дефицита невозможно было приобрести средства индивидуальной защиты в связи с их отсутствием. Медучреждения были вынуждены шить маски, костюмы, бахилы. Респираторы приобретались в строительных магазинах и магазинах для садоводов. Естественно, ни одно из этих медицинских изделий не имело регистрационного удостоверения. Но, как говорится, на войне все средства хороши. Наша задача и цель была локализовать вспышку коронавируса, — подчеркивала экс-глава Минздрава.

Для одних только медицинских работников, по словам бывшей чиновницы, требовалось от 100 тысяч медицинских масок. Поэтому закупку СИЗов проводили практически ежедневно.

— Нужно было готовить документы, изыскивать поставщиков. Но поставщиков на такие объемы, которые были необходимы во всех регионах РФ, невозможно было найти в кратчайшие сроки, — обращает внимание Ледяева, отмечая давление на министерство со стороны губернатора.

— Руководителем региона ставились жесткие рамки и требования в обеспечении СИЗами медиков и население региона. Помимо существующего дефицита необходимо было создать еще и двухнедельный запас во всех медорганизациях, — вспоминает обвиняемая. — Мониторинг проводился в ежедневном режиме.

Поэтому, отмечает Ледяева, она обратилась ко всем руководителям медицинских организаций региона, а также к предпринимателям, в том числе к своему сыну, чтобы, как говорит бывшая чиновница, они занимались поиском медицинских изделий. При этом дальше Наталия Ледяева этой темой не занималась — она поручила ее своему заместителю по экономическим вопросам.

— При подписании контрактов на поставку СИЗов и иных контрактов в силу огромной занятости, так как контрактов приходилось в день подписывать по несколько десятков и сотен, я их не читала. Да это и не входило в мои должностные обязанности, — сообщила в суде Ледяева.

Она назвала себя заложником ситуации, ведь не подписывать контракты она не могла — это грозило неисполнением приказов Минздрава и правительства России, а также главы Приангарья.

По словам экс-министра, медучреждения на поставленные товары не жаловались, акты приема-передачи подписывали без нареканий и никто не отказался от медицинских масок по причине ненадлежащего качества товара. При этом сама Ледяева в приемке масок не участвовала, акты не подписывала, СИЗы лично не видела, так как «это входило в зону ответственности тех должностных лиц Минздрава, кто занимался данным вопросом».

Наталия Ледяева также в суде пожаловалась на нарушения в ведении судебного документооборота, из-за чего «нельзя гарантировать неизменяемость материалов уголовного дела», и усомнилась в намерениях следствия разобраться в действительном положении дел.

По словам обвиняемой, ей отказали в проведении экспертиз качества поставленных масок, также не провели очные ставки Ледяевой с должностными лицами Минздрава.

— Органы следствия в обвинительном заключении привели домыслы о моем участии в ОПГ, но не привели никаких доказательств, подтверждающих это, — считает бывший министр.

По мнению экс-чиновницы, ее заключили под стражу только потому, что она имеет большие связи и могла бы повлиять на ход расследования. Наталия Ледяева утверждает, что за 40 лет трудовой деятельности ни разу не нарушала закон, напротив, ее работа в отдельные периоды была связана с пресечением фактов нарушения действующего законодательства в подведомственных Минздраву учреждениях.

— При исполнении своих должностных обязанностей министра здравоохранения Иркутской области в условиях практически военного времени — пандемии коронавируса — действующее законодательство я не нарушала, в ОПГ не состояла, умысла в совершении мошенничества не имела. Хищения денежных средств не совершала, доступа к счетам не имела, причинения вреда жизни и здоровью граждан не совершала, — отметила Наталия Ледяева в заключительной части своей речи.

Со слов экс-министра, она направила все усилия на сохранение жизни медицинского и иного персонала больниц и жителей Иркутской области. Старалась своевременно обеспечить их средствами индивидуальной защиты и лекарствами.

— В период пандемии на моих глазах были зафиксированы все ужасы и последствия пандемии, когда люди умирали семьями и когда родственники получали тела умерших в черных пакетах. По их словам, им невозможно было проститься со своими близкими. О чем я могла думать в этот период? О коррупции? О каком своем благополучии? Был один вопрос — где взять дефицитные лекарственные средства, чтобы спасать тяжелых пациентов. Что нужно предпринять еще Минздраву, чтобы выйти на плато и разорвать эту цепочку распространения ковида. Да, у меня была одна мечта — выспаться, — заявила Ледяева.

В остальном, по словам Наталии Ледяевой, она думала только о благополучии медиков и жителей Иркутской области.

Подводя итог сказанного, Ледяева заметила, что ее состояние здоровья за годы следствия заметно ухудшилось и она просит суд быть снисходительным. Также экс-министр выразила надежду на то, что решение судьи будет объективным.

Затем слово предоставили другим фигурантам дела. Адвокат Евгения Уренко заявила, что роль ее подзащитного в деле сводилась лишь к поиску поставщиков масок. Сначала он проходил по делу как свидетель, а потом оказался в одном ряду с другими обвиняемыми. При этом сам он, по словам стороны защиты, маски не продавал, контракты не заключал, доступа к счетам или деньгам не имел.

— Да, маски были реализованы этими ребятами, возможно, без надлежащих документов, но на этом, собственно говоря, и всё. Еще у меня есть вопрос к искам на значительные суммы. Никто из потерпевших, которые предъявили иски на значительные суммы, не смог обосновать их. Были цифры, ссылки на статьи Уголовного кодекса, но никаких расчетов, из чего складываются эти суммы, из каких СИЗов, какой остаток и т. д., не было. Тем временем в законодательстве сказано, что расчеты такие необходимы. Считаю, что эти суммы вменяются моему подзащитному и другим обвиняемым необоснованно, — высказалась адвокат Уренко.

Правозащитница попросила снизить степень наказания до разумных пределов, а иски по возмещению ущерба выделить в отдельное производство, чтобы потерпевшие могли доказывать их обоснованность.

Сам Евгений Уренко не стал отрицать причастность к совершенному им преступлению, однако заметил, что у него и его бизнес-партнеров не было умысла нажиться на поставках масок. Тем более не было цели совершить мошенничество.

— Совершенное мной преступление хоть и относится к категории тяжких, но это преступление совершено в сфере экономики. От этого преступления не наступило никаких тяжких последствий, ни нарушения общественной безопасности, — заявил он во время прений.

— Мы, конечно, хотели заработать денег при продаже масок, но первоначальная цель была помочь государству и региону в период пандемии. Везли маски с той целью, чтобы помочь, а не чтобы обмануть или смошенничать, — добавил Уренко.

Он пояснил, что вся его вина заключается в том, что он не знал, что медицинские маски должны снабжаться регистрационными удостоверениями. Сведения об этом он получил, уже сидя в кабинете оперативника.

Адвокат другого подсудимого, Дмитрия Козлова, обратил внимание суда на то, что его подзащитного обвиняют в поставке медицинских масок и респираторов, которые не соответствовали характеристикам, прописанным в контракте. Вместо поставок масок российского производства предприниматели поставили маски из Китая.

— При этом в России допускается реализация медицинских масок из других стран, если они зарегистрированы производителем в его стране. Поставленные китайские маски имели китайские сертификаты, — заявил правозащитник.

Кроме того, у следствия, по словам адвоката, возникли претензии к видам поставленной продукции: якобы не все СИЗы были медицинскими изделиями, некоторые были просто лицевыми средствами защиты.

— Экспертиза реализованных масок или масок, имеющихся на складах, проведена не была. Их не исследовали на предмет соответствия ГОСТу. Их просто визуально осмотрели. Тогда как в учреждения Минздрава обычные лицевые маски в принципе не поставлялись, только медицинские, — добавил адвокат.

По мнению стороны защиты, предмет мошенничества в принципе отсутствует, так как все маски были поставлены и следствием не доказано, что они не соответствовали характеристикам. Об этом же свидетельствуют показания около 150 представителей медучреждений, куда поставлялись маски.

— Они не высказывали претензий, наоборот, цитирую, называли их спасением, — подчеркнул адвокат, на этом основании попросив суд оправдать Дмитрия Козлова по предъявленным ему статьям.

Сам Дмитрий Козлов, выступая в суде, заявил, что их рабочие отношения, которые начались задолго до злополучных госконтрактов, нельзя относить к ОПГ. Более того, у ключевых свидетелей, по мнению Козлова, были свои мотивы, чтобы дать показания, по которым бизнесменов сделали фигурантами уголовного дела. В частности, по его словам, гражданин Китая Лю, который поставлял маски, мог оговорить бизнесменов из-за долгов.

— Для китайцев это принципиальный вопрос, за который они маму продадут. Мы собрались с ним полностью рассчитаться, но нас задержали и арестовали счета. Через третьих лиц Лю передавал, что если у него будет расписка на оставшийся долг, то он даст нормальные показания, а если нет, то плохие. Плюс он был обвиняемым или подозреваемым в нескольких эпизодах контрабанды леса, то есть у следствия были рычаги давления на него, — считает Козлов.

В судебном заседании обвиняемый рассказал, что органы следствия хотели добиться от фигурантов дела признания совершенно в другом преступлении по линии Минздрава, но, так как этого сделать не удалось, появилось дело о мошенничестве с медицинскими масками.

— После нашего задержания органы следствия и сотрудники ФСБ делали всё для того, чтобы мы сознались в хищении денег при поставке аппаратов ИВЛ. Они были уверены, что это сделали мы. Когда они убедились в нашей непричастности, видимо, гордость российского офицера или честь мундира не позволила им признать ошибку и лишиться уже полученных наград и премий. Им пришлось сделать надуманное для задержания дело реальным, — убежден Дмитрий Козлов.

По его словам, у свидетеля Лю даже есть подтверждение того, что все поставленные маски — медицинские, хотя в своих показаниях он теперь утверждает обратное.

— Он давал нам все сертификаты и распоряжение правительства КНР о том, что китайские все заводы выпускают только медицинские маски. То есть маски, поставленные нам Лю, зарегистрированы должным образом в стране производителя, — сообщил обвиняемый. Это, по его мнению, подтверждает отсутствие преступного умысла в действиях фигурантов дела.

— Свою вину в том, что я не снабдил коробки с медицинскими масками необходимой дополнительной информацией, я признаю полностью и раскаиваюсь. Прошу признать меня виновным по части 3 статьи 180 УК РФ (незаконное использование средств индивидуализации товаров. — Прим. ред.) и назначить наказание, не связанное с изоляцией, — резюмировал Дмитрий Козлов.

Времени на выступление сына экс-министра Ледяевой Ильи Белоусова в заседании 22 ноября не хватило. Оно перенесено на следующий раз. Тогда же всем фигурантам будет предоставлено право на последнее слово.

Напомним, уголовное дело о поставке масок в Иркутскую область завели в октябре 2020 года по статьям «Мошенничество, совершенное в особо крупном размере» и «Обращение фальсифицированных, недоброкачественных и незарегистрированных лекарственных средств, медицинских изделий, совершенное группой лиц по предварительному сговору». Сначала был задержан сын Наталии Ледяевой Илья Белоусов, а спустя месяц задержали и ее саму.

Изначально нанесенный бюджету Иркутской области ущерб оценивался в 40 миллионов рублей, но к моменту передачи дела в суд он вырос до 90 миллионов. К закупке, ставшей основанием для возбуждения уголовного дела, может быть причастен предприниматель из Ангарска, который начал работу в феврале 2020 года. Всего он получил 9 контрактов почти на 200 миллионов рублей.

Наталия Ледяева ушла со своего поста в середине ноября 2020 года. Губернатор Иркутской области Игорь Кобзев отказался давать оценку деятельности бывшего министра.

В судебном заседании по уголовному делу гособвинение запросило приговорить бывшего министра здравоохранения Иркутской области Наталию Ледяеву к 8 годам лишения свободы по делу о мошенничестве с медицинскими масками, а также штрафу в размере 2,5 миллиона рублей.

Это не единственное уголовное дело, связанное с Минздравом Иркутской области. В ноябре 2022 года обвинение было предъявлено Якову Сандакову, который стал преемником Ледяевой. Его обвиняют в мошенничестве и получении взятки.