Нижнеудинцы не могут купить квартиры за сертификаты…

Потом, пока город и окрестные села тонули, мэр Нижнеудинского района Иркутской области Сергей Худоногов при помощи спецтехники откачивал воду на даче. Кто-то записал видео спасения худоноговского имущества на телефон и выложил в интернет. Кадры облетели всю Россию, Следственный комитет возбудил дело о злоупотреблении полномочиями, «Единая Россия» исключила Худоногова из партии «за дискредитацию». Но легче от этого местным жителям не стало. Сегодня они не живут – выживают. Без особых перспектив. Пол-Нижнеудинска сидят с сертификатами на жилье и не знают, что им делать.

Нижнеудинцам, дома которых наводнение разрушило, дали сертификаты. Но куда с ними идти, если цены на жилье в родном городе возросли, кое-где аж в 10 раз.

Главное – печка

Стихия унесла десятки домов в Нижнеудинске. Тысячи домов оказались затопленными. Кто пострадал больше всего и лишился крова, получили сертификаты, на которые ничего не купишь. Кто-то пострадал как будто бы меньше. На улице Кузнечной снесло несколько домов, житель этой улицы Анатолий Ермошкин говорит, что вода смыла примерно 20 метров берега. Дома, которые стояли в центральной части города, оказались на обрыве. О домах, которых сейчас нет, напоминают лишь кольца септика и элементы фундамента. Чтобы получить компенсацию от властей, нужно ходить и обивать пороги инстанций, но у пенсионеров на это нет сил. Нет сил и на капитальный ремонт.

– Я живу на Кузнечной, дом 16. Дом у меня в середине улицы, но и он оказался затопленным, полное подполье воды стояло. Власти ходили, хотели выделить деньги на капитальный ремонт, но дом старый, больше 100 лет ему. Нам с женой делать капитальный ремонт не под силу, уже за 70 лет. Мы отказались от этих денег, чтобы от нас не требовали отчеты. Но у нас сильно пострадала печка. Она стоит на столбах, а столбы были вкопаны в землю. Когда вода из подполья ушла, я спустился посмотреть. Гляжу – землю вымыло, столбы ходят ходуном. Начал заколачивать клинья и каждые три дня теперь лазаю под полом, подколачиваю их, чтобы печка не упала. Без печки прожить зиму невозможно, на обогреватели вся пенсия уйдет.

– Вызывали дожди распылением азотистого серебра в Саянах, чтобы потушить пожары, но, по всей видимости, промахнулись.

Он считает, что дамбу по основному руслу строить будет сложно.

– Нужно проводить углубление реки, прочищать русло, убирать перекаты. Вроде должны этим заняться военные из Владивостока, говорят, что они специалисты по дамбам. Строить собираются через год или два. Но как они построят дамбу – ведь вдоль берега стоят дома, предприятия и пионерские лагеря. Их что же, все придется сносить?

Дом над обрывом

Соседу Ермошкина Николаю Васильевичу повезло куда меньше. Наводнение унесло приусадебный участок, стайку с бычком и баню. Дом сейчас висит на обрыве и в любой момент может обвалиться. Чиновники дали семье сертификат, но купить на него жилье невозможно. И семья решила отдать его, чтобы построили им дом в новом поселке, а зимовать будут в старом доме, повисшем над обрывом, на свой страх и риск.

– Сначала мы не придавали значения повышению уровня реки. Я живу тут всю жизнь, вода приходит и уходит, но в этом году она поднималась все выше и выше. Баня у меня вместе с домом, я понял, что если не отпилю баню, то дом унесет. Мы с сыном ночью берем фонарики, свет же везде отключили, заводим пилу. По пояс в воде отпилили баню. Спустя некоторое время баня уплыла. Сидим мы с бабушкой на крыше гаража, как в молодости, смотрим на дом и звезды – практически романтика, только страшно. С соседями перекрикивались, чтобы не так страшно было. Дома плыли всю ночь… На крыше мы просидели три дня. Холодина была страшная, изо рта шел пар, вода была ледяная… – вспоминает Николай Васильевич.

А после наводнения пришла комиссия. Сказали хозяину, что фундамент подмытый, дом висит на обрыве. Написали заключение, что дом аварийный, проживать нельзя, подлежит сносу.

– Нам дали сертификат, а куда переезжать? Дома взлетели в цене. Раньше дом продать за 500 тысяч не могли, а теперь он стоит 5 миллионов, в 10 раз цены взлетели. И дома остались гнилые. Свой новый дом я строил 10 лет, не успел ввести в эксплуатацию, не доделал документы. Мне заплатили только за старый дом, за новый не заплатили ничего. В старом доме площадью 22 квадрата нас прописано 5 человек, и каждому дали сертификат по 18 квадратов на человека, хотя новый дом был 100 квадратов с лишним. А все потому, что не успел сделать документы.

Николай Васильевич судится – за новый дом. Суд заседал трижды. Соседи ходили свидетелями, но ему трижды отказали.

– Потом мне дали сертификат, и на очередном заседании судья сказал: вам же выдали сертификат, что вам, мало, что ли, что еще нужно? Я махнул рукой, здоровье мне дороже – два месяца я по инстанциям ходил как на работу, прокуратура, администрация, суд, соцзащита, и я ходил по кругу каждый день. Дали сертификат, я его сдал, чтобы нам построить новый дом в новом микрорайоне Восточный. Только вот не сказали, в каком году построят.

А между тем жить где-то надо. Но по бюрократическим раскладкам Николай Васильевич и его семья в доме своем уже как бы и не жильцы.

– Дело подходит к зиме, дров у нас нет. Дрова нам не дают. Я пошел узнавать, почему не дают, так мне сказали, что не положены дрова, ведь дом под снос. А зимовать-то нам придется в этом доме, еще же ничего не построено! Куда нам идти? Все приезжают и сочувствуют. Еще ходил к нашему мэру, просил, чтобы отсыпку сделали – чтобы дом не упал в обрыв. Но в администрации «включают дурака», говорят, что это невозможно.

– Почему не уезжаете? Ведь можно купить жилье в другом городе или районе?

– У нас пол-Нижнеудинска с этими сертификатами сидят. Предлагали мне ехать в Иркутск, но я патриот Нижнеудинска.

Мокрые и многоквартирные

В центральной части города дома были затоплены больше чем на метр. В квартирах на улицах Октябрьская и Кашина было по пояс воды. На улице Октябрьская, 58 во всей квартире обвалились полы. К счастью, в этот момент хозяев не было дома – женщина с сыном уехала на медицинское обследование в Иркутск. Приехала к «разбитому корыту». Ее соседи продолжают жить в аварийном доме. Даже соседи «за стенкой» не съехали, живут.

К сожалению, людей, которые готовы общаться с журналистами, не так много. Они боятся давать интервью, говорят, опасаются травли. Они всё-таки надеются получить заветные сертификаты на жилье. Тем временем по домам ползут трещины, в любой момент они могут обвалиться. И что тогда? Тогда люди окажутся под завалами.

Капремонт заявлен, но часто жители сомневаются, что он возможен – разрушения слишком велики.

На каждом затопленном многоквартирном доме красуется сегодня баннер, сообщающий о том, что в доме проводится капитальный ремонт. Впрочем, назвать «капитальным» этот ремонт язык не поворачивается. Строители наспех заливают отмостку по периметру домов, белят фасады. Но все это бесполезно: краска плывет из-за сырости в стенах, штукатурка отваливается. Если частники могли кое-как просушить свои дома к зиме, все лето у них кочегарили бойлеры, то жителям многоквартирных домов тепло дали лишь в октябре. Они зимуют в мокрых помещениях. Что будет зимой, какие произойдут разрушения? Можно только догадываться.