Стоит ли подавать иск о компенсации морального вреда…

Конфликт почек и запоздалые рекомендации

У Ларисы М. с детства была только половина левой почки. Недуг не помешал девушке получить образование и выйти замуж. В мечтах о собственном ребенке она решилась на трансплантацию — помочь дочери согласилась мама. В декабре 2017 года после обследования на совместимость специалисты тюменской больницы дали добро на пересадку. Операцию провели летом 2018-го. На следующий день у пациентки образовалась гематома. Чтобы найти источник кровотечения, ее прооперировали дважды, но в итоге пересаженную почку решили убрать. Врачи откачивали кровь и искали причину еще две недели… За время госпитализации Лариса перенесла семь операций и 16 перевязок под общим наркозом. Повторную трансплантацию девушке сделали в 2019 году уже в московской клинике. За страдания, не только физические, но и душевные — в виде затяжной депрессии, она хотела получить два миллиона рублей, но компенсация по ее делу составила 200 тысяч.

С 2016-го по 2018-й год Людмила К. обращалась в две тюменские больницы за помощью, но ее состояние только ухудшалось. В первом медучреждении, как потом выяснили страховщики и сотрудники областного бюро судмедэкспертизы, врачи не провели необходимого обследования и вообще недооценили реальное состояние пациентки. В другой клинике данные больной, у которой уже подозревали онкологию, не внесли в окончательный клинический диагноз, а после выписки не отправили к профильному специалисту. После долгих мытарств пожилая женщина скончалась. Чтобы доказать ошибки в диагностике и лечении, а также при ведении медицинской документации, дочери умершей пришлось потратить немало сил и нервов. Свой моральный ущерб она суммарно оценила в пять миллионов рублей, но по факту получила лишь 350 тысяч.

В июле 2017 года Мария К. поступила в тюменскую больницу с кистой яичника и подозрением на эндометриоз. Спустя месяц девушке сделали операцию. Через два дня она почувствовала себя плохо. Дежурный врач назначил обезболивающий препарат. 20 августа хирурги, заподозрив перитонит, запланировали новую операцию. Ночью пациентка умерла — от сепсиса и инфекционно-токсического шока. Областное бюро судебно-медицинской экспертизы установило, что медики выбрали неверный способ операции при обширном спаечном процессе и нарушили тактику. Все это привело к глубокому повреждению стенки сигмовидной кишки. Перитонит у Марии возник не менее чем за 1,5 суток до наступления смерти. Ее можно было спасти при своевременно оказанной помощи. Родные девушки — мама и брат — попросили взыскать с больницы в общей сложности шесть миллионов рублей за моральный ущерб и более 300 тысяч — за расходы на похороны. Ответчик предложил потерпевшим заключить мировое соглашение на условиях выплаты каждому сначала по 1,5 миллиона рублей, потом по миллиону, но семья не согласилась. Иск в итоге удовлетворили частично: за моральный вред мама Марии получила 1,5 миллиона рублей и более 97 тысяч в качестве возмещения материального ущерба, брат — 300 и 108 тысяч соответственно.

Почем волнение?

Мы имеем три разных по сумме исковых требования и три неоднозначных результата. Почему так происходит? Юрист Александр Дойнов объясняет: в российской судебной практике отсутствует единый механизм или общая формула (называйте как хотите) расчета компенсации за моральный ущерб. Остается только гадать, что влияет на финальное решение: убеждения судьи, традиции суда, общественный резонанс, вызванный делом… Вот и выходит: вопрос о размере выплаты в каждом конкретном случае (будь то дискриминация, смерть, ущерб здоровью, нарушение авторских прав, прав потребителей, тайны завещания) почти всегда зависит от человеческого фактора, потому и суммы от региона к региону варьируются в десятки и даже сотни раз.

— Приведу такой пример: незаконно уволили молодую маму, судебный процесс длился полгода, и все это время она, конечно, не получала зарплату. Женщине все труднее было содержать детей и исполнять обязательства перед кредиторами. Спустя шесть месяцев ее восстановили на прежнем месте и присудили компенсацию в… 15 тысяч рублей. Моему доверителю прямо сказали: вы молодая, здоровая, красивая, энергичная, дети есть, все у вас хорошо, трудитесь! Самая скромная компенсация, которую мне удалось получить для клиента, — три тысячи рублей, самая большая — 20 тысяч. Да, негусто, ведь во многих ситуациях работа квалифицированного адвоката и представителя в суде оценивается намного дороже, — рассказывает Александр Дойнов.

Юрист рекомендует перед подготовкой искового требования о возмещении морального ущерба собрать все доказательные документы. Почему-то судьи часто просят подтвердить нравственные переживания справками о физических недугах. Если в момент получения неприятной новости у вас прихватило сердце, защемило нерв, началась продолжительная мигрень, просите у медиков соответствующую бумагу. Если после ДТП развилась депрессия, порядок действий тот же — берите медицинское заключение.

К слову, сложившейся ситуацией давно обеспокоена как общественность, так и адвокатский корпус. В прошлом году ассоциация юристов России даже инициировала опрос россиян по поводу адекватного размера компенсаций. И вот итог: самыми справедливыми считают суммы от 2,5 до 17 миллионов рублей. В августе 2020-го Верховный суд страны впервые выступил за увеличение суммы возмещения морального вреда: в результате пострадавший, заявлявший в требованиях 150 тысяч рублей, получил 2,3 миллиона. Кстати, минимальная назначенная компенсация за смерть близкого человека — 5 тысяч рублей. Более пяти лет назад семейная пара из Петербурга отсудила 15 миллионов у медорганизации: из-за ошибки врачей супруга потеряла ребенка во время родов. На сегодняшний день это единственная крупная выплата в отечественной судебной практике.

Евгений Доценко, профессор, доктор психологических наук Тюменского госуниверситета, психолог-консультант:

— Прежде чем готовить иск о возмещении морального ущерба и давать ход делу, поймите, что для вас важно в первую очередь. Если вы осознанно выбираете уступить давлению социума, чего-то боитесь, кого-то опасаетесь, вы имеете на это полное право. Но потом не жалуйтесь, что остались без компенсации. А если требуете деньги, попытайтесь осознать, зачем они вам на самом деле. Выигранный процесс, пусть даже на маленькую сумму, — всегда хороший пример, который идет в копилку коллективной общественной практики. Мои рекомендации, если уж поезд тронулся, такие: обязательно оцените аргументы не только с юридической, но и морально-личностно-ценностной точки зрения. Покажите, что с вами происходит после пережитого. Позаботьтесь о том, чтобы вам поверили и прониклись сочувствием. Но при этом давить на жалость не нужно, дабы не потерять достоинство. Помните: судьи тоже люди, и, если у них есть возможность по закону пойти вам навстречу, они наверняка это сделают.

Что касается обоснованного расчета размера ущерба… На университетской кафедре мы как-то поэкспериментировали: опросили несколько человек по приоритетным трудозатратам, а потом перевели это в деньги. Система не совсем корректная и требует существенной доработки, хотя кто знает, как к этому вопросу подойти профессионально… А вообще, я мечтаю о дипломнике-юристе, который пожелает разработать методичку с рекомендуемым порядком расчетов с учетом критериев дела понижающих или повышающих коэффициентов. Уверен, автору при жизни поставят памятник! Кстати, моя выпускница Татьяна Краснова делала похожую инструкцию применительно к имущественным спорам между разводящимися супругами. Мы иногда к ней обращаемся.