ВИЧ нашего времени: сколько стоит молчание…

Почему на Кавказе лучше умереть, чем признаться в заражении вирусом иммунодефицита

Число ВИЧ-инфицированных в России перевалило за миллион и продолжает расти. Одна из причин быстрого распространения вируса, особенно в национальных республиках, — негласное табу на эту тему. Жить с положительным ВИЧ-статусом здесь невозможно, поэтому те, у кого есть деньги, уезжают навсегда. Почему боязнь огласки на Кавказе страшнее смерти и чем это заканчивается — разбирались «Известия».

Умножаем на 10

Только за прошедший 2018 год в Центре по профилактике и борьбе со СПИДом и инфекционными болезнями Министерства здравоохранения Кабардино-Балкарской республики выявлено 308 ВИЧ-инфицированных, за 2017-й — 210 человек. Заведующий шестым инфекционным отделением Центра Шамиль Аппаев говорит, что каждую неделю здесь выявляют от 2 до 15 ВИЧ-инфицированных.

По словам заведующей поликлиническим отделением Центра Амины Шомаховой, сейчас на учете состоят 820 человек. В месяц на каждого больного тратится от 10 тыс. до 100 тыс. рублей. Есть еще 72 человека, которые, услышав шокирующий диагноз, больше ни разу не переступили порог клиники.

И даже эти цифры не отражают реальное положение дел, потому что на ВИЧ обследуется лишь «подлежащий контингент» — мигранты, беременные, наркоманы, заключенные, пациенты больниц. Чтобы получить реальную картину, ВОЗ рекомендует умножать имеющиеся официальные данные на 10.

Всего в Кабардино-Балкарии от СПИДа уже умерло 413 человек, в 2018 году — 55 человек.

В ЗАГС со справкой

Шамиль Аппаев считает, что в республике назрела необходимость ввести закон о предоставлении медицинских справок на ВИЧ и гепатиты перед заключением брака. На учете в Центре состоят 20 ВИЧ-инфицированных детей и 80 семейных пар, где заражен один из супругов или оба. В 2018 году в КБР родилось 25 младенцев от зараженных женщин, четверо из них не состояли на учете по беременности, не получали антиретровирусную терапию и, как и следовало ожидать, родили зараженных малышей. У остальных дети здоровы.

«Мы познакомились на свадьбе, он красиво ухаживал, вскоре поженились, — рассказывает одна из пациенток Центра. — Через несколько месяцев у него случился инсульт. Я была в панике, приехали все родственники, а мужа почему-то повезли в инфекционную больницу. Я стала возмущаться: «Почему он здесь?» И тут, при моей матери, брате, сестре и других родственниках, врач удивленно сказал: «Вы что, действительно не знаете, что ваш муж ВИЧ-инфицированный?»

Она действительно не знала. Муж умер, она сдала анализы: он успел ее заразить. Родственники первое время вообще не разговаривали с ней, потом начали общаться сквозь зубы. Никто не поверил в ее неведение, она стала изгоем.

«Признаюсь честно, если бы муж сказал, что ВИЧ-инфицированный, рассталась бы с ним, — говорит женщина. — Он скрыл, а я буду говорить. После смерти мужа встречалась с парнем и призналась ему, что в моей крови — ВИЧ. Он начал оскорблять, унижать меня, это было ужасно, мы расстались. Я мечтаю о создании семьи, хочу быть мамой».

Свободная любовь по-кавказски

Амина Шомахова говорит, что до 80% случаев заражений происходят половым путем, а многие молодые люди до сих пор понятия не имеют о том, как передается ВИЧ. Те же, кто знает, уверены: это может случиться с кем угодно, но только не с ними. «Есть подростки, которые в 12 лет начинают употреблять наркотики, в 15 имеют сексуальные контакты, а родители продолжают стыдиться говорить с детьми про интимную жизнь», — рассказывает она.

Центру по профилактике и борьбе со СПИДом и инфекционными болезнями не хватает возможностей, чтобы проводить полноценную профилактическую работу. «В школах, колледжах, вузах лекции с видеорядом надо читать отдельно юношам, отдельно девушкам, это национальная республика. Особенно в селах, в смешанной аудитории все стыдятся друг друга и не задают интересующие их вопросы», — убежден Шамиль Аппаев. Попыток центра нарушить молчание и говорить на табуированную тему ВИЧ, по его словам, недостаточно, требуются люди, которые будут заниматься профилактикой постоянно.

На фоне пафосных речей о национальных культурах и многовековых традициях в центре выявляются ситуации, явно доказывающие: и на Кавказе очень многие исповедуют свободную любовь. Среди больных есть и пожилые люди, за 70, что уж говорить о молодых. Амина Шомахова сокрушается: «Порой, когда спрашиваешь у юноши имя сексуальной партнерши, он не может его назвать».

Шамиль Аппаев считает, что при нынешней свободе нравов трудно надеяться на улучшение ситуации с ВИЧ. «Надо вспомнить ценностные ориентиры предков — целомудрие, верность в браке, — говорит он. — И это не цепи, а, наоборот, возможность жить без чувства вины, без боли, возможность уважать себя».

Роковая женщина

Подавляющее большинство ВИЧ-инфицированных в Кабардино-Балкарии тщательно скрывают свой ВИЧ-статус от общества, боясь быть отверженными. И даже в семье доверяют свою тайну не всем. Лишь единицы осмеливаются на полную открытость, более того, развивают активную общественную работу по помощи ВИЧ-инфицированным.

Руководитель общественной организации «Точка опоры» Аслан Назранов всегда готов встретиться с ВИЧ-инфицированным и поговорить с глазу на глаз. Он 16 лет живет с вирусом в крови. Нет, он никогда не вел разгульный образ жизни. Были первая жена, дочь, потом развод. Перед второй свадьбой решил с друзьями устроить мальчишник, и в тот вечер был со случайной женщиной, ее потом даже разыскать не удалось. Как только у Аслана выявили ВИЧ, жена ушла, она, к счастью, не успела от него заразиться.

«Этот диагноз очень сложно принять, поверить. Я ездил в другие города и там сдавал анализы, — рассказывает Назранов. — Когда всё подтвердилось и я понял, что это правда, испытал сначала шок, потом наступила депрессия. Затем я стал участвовать в разных конференциях, форумах, познакомился с людьми, которые жили очень интересной, полноценной жизнью, несмотря на то что были ВИЧ-инфицированные. Я понял: надо продолжать жить! Сейчас рядом со мной женщина, которая понимает меня и поддерживает. Дочь не только не стесняется, она гордится мной, ей импонирует мое желание помогать другим».

Равное консультирование, беседа с товарищем по несчастью, крайне важны для человека, узнавшего о своем заражении, говорит Аслан. «Помню случай, когда причиной смерти молодого человека стал страх его матери, боязнь огласки. Его привезли из Москвы на носилках, в очень тяжелом состоянии. В Нальчике его пролечили, он встал на ноги, но обнаружились проблемы с сердцем, требовалась операция, надо было идти в министерство здравоохранения КБР и брать квоту. Мать сказала: «Нет, я никуда не пойду, в министерстве работает наша родственница». И юноша умер».

Аслан отмечает, что бывают случаи, когда люди просто не понимают, с какой сложной проблемой они столкнулись. «Одну простую сельскую женщину заразил муж, -— продолжает он. — Она лечилась, во время лечения всё время говорила о своих коровах, овцах, курах, беспокоилась, накормили ли, напоили ли их. Когда выписывалась, ей дали лекарства, чтобы она принимала их каждый день. Но она не стала принимать и умерла».

Страх преследований преодолевают единицы, а большинство живут с ним постоянно. Некоторые не выдерживают и решаются на суицид, в 2006 году здесь было зафиксировано шесть таких случаев.

«Нам сложно жить»

Похожие истории можно услышать и в соседней Карачаево-Черкессии. Поделиться своими злоключениями на условиях анонимности согласилась ВИЧ-инфицированная женщина, живущая в пригороде Черкесска.

«Я обычный домашний человек, — говорит она. — Первый муж был наркоманом, у нас дочь. После смерти мужа вышла замуж во второй раз, забеременела. Когда сдавала анализы, выявили ВИЧ. Я проходила антивирусную терапию, было еще кесарево сечение, чтобы минимизировать риски, однако дочь родилась ВИЧ-инфицированной. Нам сложно жить. Каждый день пьем лекарства, дочь спрашивает: зачем? А я не знаю, что ответить. Ей уже двенадцать, надо все карты раскрывать, но как это сделать, не знаю. Буду обращаться к психологу, которая спасла меня в свое время от суицида. Нам сложно жить…»

Она вспоминает, что когда дочь была в санатории в Нальчике, ее не пустили в общий бассейн с минеральной водой. А во время родов она лежала в отдельном ледяном боксе, и только одна медсестра во время своих дежурств выдавала обогреватель, а остальные — нет.

«И сейчас я живу в страхе, что люди узнают наш диагноз. Мне сказали, что одна знакомая думает о разглашении нашей тайны. Я передала через третьих лиц: если она осуществит задуманное, ей грозит суд. Я живу в постоянном напряжении, если всё же все узнают, нам придется уехать. А как мой муж тяжело привыкал к тому, что я ВИЧ-инфицированная! Было много скандалов, в один из дней он позвал моих и своих родителей к нам в гости и все им рассказал. Свекровь была в ярости. Мы были на грани развода, но всё же удалось сохранить семью».

Лечить нельзя отказать

Шамиль Аппаев говорит, что больницы Кабардино-Балкарии часто отказываются принимать ВИЧ-инфицированных. «Хирурги начали брать на операции, а с терапией — беда, — сокрушается он. — А ведь это противозаконно — есть приказ Минздрава РФ № 689 «ОБ утверждении порядка оказания медицинской помощи взрослому населению при заболеваниях, вызываемых ВИЧ» от 8 ноября 2012 года, который опирается на федеральный закон № 323 «Об основах охраны здоровья граждан РФ» от 21 ноября 2011 года. С одной стороны, больницы отказываются лечить ВИЧ-инфицированных, с другой стороны, некоторые больные категорически отказываются от лечения. Я считаю, что надо вводить меры принудительного лечения, ведь в ином случае они будут заражать окружающих. Лечение снижает уровень вирусов настолько, что контакты с больным становятся безопасными».

На общей игле

Амина Шомахова говорит, что среди ВИЧ-инфицированных сейчас есть представители практически всех слоев населения. «60% — асоциальные люди, среди которых наркоманы, бывшие заключенные и т.д. А 40% — это медработники, педагоги, банковские служащие и представители других профессий. Есть благожелательные пациенты, которых диагноз не озлобил, но есть и озлобленные», — добавляет Аппаев.

Озлобленные заражают. Вспоминается первое интервью с ВИЧ-инфицированным в 2006 году: 15 лет на игле, три — с ВИЧ. Родители — известные в республике люди, сын — знаменитый спортсмен. Три высших образования, речь пестрит цитатами классиков, рост — выше 2 м, ухоженный, красивый, взгляд огромных глаз буквально гипнотизирует. Его заразил наркоман, который состоял на учете в центре, — общая игла. Этого яркого, одаренного человека уже нет в живых…

Следить за новостями проще — Присоединяйся к нам в ВКонтакте.